Непростой путь «Русского Рено»

Весной 1919 г. части 2-й Украинской Советской армии захватили под Одессой 4 танка «Рено FT-17«, два из которых были совершенно исправны. Так как перспектив применения новой техники на фронте не было, один из танков был отправлен в подарок вождю мирового пролетариата — В.И. Ленину в ознаменование праздника солидарности трудящихся всех стран.

Танк был доставлен в Москву и 1 мая 1919 г. состоялось то, что можно назвать первым танковым парадом на Красной Площади — летчик Борис Россинский, за ночь ознакомившись с управлением, провел её перед колоннами демонстрантов.

Ленин заинтересовался машиной куда больше войсковых командующих, засыпав водителя и военных специалистов вопросами о конструкции и боевой эффективности нового оружия. Уже 10 августа решением Совнаркома и Совета военной промышленности завод «Красное Сормово», занимавшийся в 1918-20 гг. вооружением и ремонтом судов Волжской военной флотилии, постройкой бронепоездов и плавучих батарей, был выделен как специализированное предприятие — изготовитель танков.

Распоряжение об этом прибыло на завод, когда сам танк еще разбирали в Москве. Но воспринято оно было с энтузиазмом, и 22 августа 1919 г. Коллегия правления завода решила изготовить «первую рабоче-крестьянскую танку» через девять месяцев (к лету 1920-го), и к исходу 1920 г. сдать полностью 15 танков — 5 пушечных и 10 пулеметных.

Конструирование и сборка «Русского Рено»

29 сентября 1919 г. разобранный в Москве танк «Рено» № 138М (буква М добавлена к номеру согласно принятой в 20-е годы первой классификации советских танков) прибыл в трех вагонах на завод «Красное Сормово». Его приняли скопом, не проверяя даже комплектности и… вскоре поплатились за беспечность. Не хватало в этом «конструкторе» многого — вины, гайки, но самое главное, полностью отсутствовала коробка передач! Как выяснилось позже, агрегат, по-видимому, просто украли в пути.

Времени на поиск виноватых не было. Конструкторы сразу же приступили к обмериванию и копированию деталей. Была образована спецбригада конструкторов в составе т. Крымова, Салтанова, Московкина и Спиридонова, с Ижорского завода, прибыла «группа брони» в количестве 4 человек под руководством технолога Артемьева.

Но корпус корпусом, а моторно-трансмиссионная группа (некомплект деталей в которой был наиболее болезненным) продолжала хранить в себе ряд крупных «белых пятен». Для решения проблем в этой области на завод АМО был откомандирован инженер Калинин, который назначался ответственным за «моторный агрегат». Но и он, возможно, не смог бы справиться со столь сложной задачей, если бы не помощь двух французских специалистов — Дем и Розье, ранее занимавшихся автомобильным производством на «Рено» и сочувствовавших советской власти. Помогло и то, что в конце ноября 1919 г. распоряжением В. Ленина Сормовскому заводу (через АМО) были отправлены два автомобиля «системы «Рено» «тяжелого» и «облегченного» типов.

Это дало возможность где-то точно, а где-то и буквально методом тыка (спорные детали тут же изготавливались и подгонялись на места) собрать моторно-трансмиссионное отделение.

К середине ноября были выданы задания заводам Путиловскому (по вооружению), Ижорскому (по каркасу и броневым деталям) и АМО по моторной установке «типа «Фиат». Во время проектирования и изготовления танк именовался «типа «Рено», «системы «Рено» или «Рено» с мотором «Фиат». Никаких индексов ему не присваивали. Маршрутную технологию изготовления еще в конце 1919 г. разработал инженер Ф. Нефедов, но утверждена она была лишь в марте-апреле 1920 г.

Общее руководство работами по изготовлению танков осуществляло Броневое управление ГВИУ. Оно же являлось и заказчиком. Наблюдением за постройкой танков на заводе занимался представитель «Центроброни» — комиссар И. Гаугель, который частенько откровенно мешал производственному процессу… впрочем, его своеобразные методы работы (Гаугель просто «сажал» того, кого он считал саботажником, в кутузку и держал там, пока не находилось решение), иногда здорово помогали решать проблемы с подрядчиками.

Сборка танков была развернута в пушечном цеху, но она оказалась очень трудоемкой и потому требуемой ритмичности работы достичь не удавалось. Положение усугублялось также и тем, что Ижорский завод так и не подал раскроенные листы — только пркат, кроить и резать который приходилось самим сормовчанам.

Обрабатывать эти уже закаленные листы было трудно — не хватало специального инструмента.По предложению мастера Ильина были изготовлены напайные резцы, упростившие заточку и подготовку инструмента.

Трудности обнаружились и с получением шестерней для КПП — свободного смежника для этой работы не нашлось. По предложению инженера Калинина их изготовление организовали в механическом цеху «Красного Сормова». Но собранные «из местных деталей» КПП отказывались нормально работать. Чаще всего они «давали клина», а при попытке их провернуть — ломали зубья друг другу.

Это было естественно. Квалификация рабочих, изготовлявших шестерни, не соответствовала необходимой. Чтобы выйти из положения, инженер Калинин предложил «припиливать» шестерни друг к другу вручную. Это предложение было принято и реализовано, причем французские специалисты, не понимавшие, зачем нужна эта операция, сначала не верили в ее благополучный исход, а затем удивлялись результатам — новые КПП оказались даже менее шумными, чем аналогичные на «родных «Рено».

Сборкой первого танка руководили мастера по сборке Чепурнов, Волков и Ястребов. Все спешили, но только с мая 1920 г. работа пошла на лад, причем решающими факторами были не столько технические моменты, сколько потепление (а цеха завода не обогревались) и дополнительные пайки рабочим, которые, кстати, организовал все тот же комиссар Гаугель.

В августе 1920 г. первый танк был полностью готов. Испытания прошли до 12 октября, после чего новый танк, обретший собственное имя «Борец За Свободу Тов. Ленин», отправился для контроля самим Львом Троцким.

Вооружение для «Русского Рено»

Оставалось разобраться с вооружением боевых машин, но и тут дела шли совсем не гладко. Образцовый танк «Рено» вооружался либо 37-мм короткоствольной пушкой «Пюто», или пулеметом Гочкиса. Изучение вооружения бывшим артиллерийским офицером Макаровым показало, что из имевшихся в наличии в РККА артиллерийских орудий танки можно вооружить «37-мм легкой пехотной пушкой Розенберга, Грюзона, или морской катерной пушкой при условии установки их в качающейся люльке автомобильного образца». Но так как пушки Розенберга и «Грюзонверк» остро требовались как батальонные для вооружения армии, то выбор был сделан в пользу морских пушек Гочкиса.

Орудия для танков должны были поставляться с военно-морских складов на Путиловский завод, где они подвергались капитальному ремонту, регулировке и смазке. Там же орудия должны были оборудоваться бронемаской и новым плечевым упором. Первое орудие представляло собой 37-мм пушку Пюто с «левой» нарезкой, за ним два орудия Гочкиса с коротким стволом выпуска 1898-99 гг. Обуховского завода, одно орудие Гочкиса с длинным стволом французского производства и, наконец, опять-таки Пюто, но уже с нормальной, «правой» нарезкой. В целом первые 5 орудий завод подал вовремя, то есть в сентябре 1920 г. (по плану — до 1 октября). Однако 2 из них оказались совершенно неисправными, вдобавок, пришли известия, что в самой Франции «пулеметные» танки типа Рено FT уже не выпускают.

Путиловский завод поставил еще 7 орудий, но уже без бронировки и плечевых упоров, которые пришлось спешно изготавливать сормовчанам. Из Москвы прислали также 8 пулеметов Гочкиса и одно орудие, снятое с разбитого французского танка. Таким образом, вооружены были лишь 12 танков (3 — пушками и 8 — пушками и пулеметами), а для трех ни пушек, ни пулеметов не хватило.

21 июня 1921 г. по распоряжению «Центроброни» Заказчик принял последние танки как есть, без вооружения. Но второго заказа на очередные 15 танков не последовало, хотя Ижорский завод подготовил для них бронелисты, а завод АМО подал еще 8 моторов «типа «Фиат» и 5 радиаторов. Без внимания оставили ГВИУ и РВСР и предложение сормовчан о выпуске «совершенно нового танка плавающего типа», вооруженного 47-мм пушкой и пулеметом на шасси «типа «Рено» с экипажем из 3 человек и скоростью движения аж 12-15 км/ч. Больше никаких сведений об этом танке автор не имеет.

Впрочем, попытка сделать «Русские «Рено» более быстроходными предпринималась еще во время выполнения первого заказа. Для этого почти готовый танк № 7 переоборудовали, установив на него «усиленную 4-ю передачу» в КПП и «увеличенную бортовую передачу». Для испытаний приехал конструктор бронеотдела ГВИУ т. Сотьянов. Но чуда не получилось.

Вместо положенных 12,5 км/ч танк № 7с («скоростной») развил скорость от 8 до 10 км/ч при 1400 об/мин. Причем эталонный танк № 6 легко догонял «скоростного» собрата путем кратковременного увеличения оборотов мотора до 1800-2000. Двигатель скоростного танка испытывал большие нагрузки, и для лучшей эксплуатации решили переставить бортовую передачу с него на танк № 6, оставив коробку на седьмом. На повторных испытаниях танки № 6 и № 7 развивали скорость 10 км/ч при оборотах 1400-1600. И эта скорость при существующем моторе была признана максимально достижимой. Предполагалось снабдить усиленными бортовыми передачами все танки «Рено», но сделано это не было.

Боевая служба «Русского Рено»

Боевая служба «Русских «Рено» не изобиловала героическими примерами. Ни в каких боевых действиях Гражданской войны они участия не принимали. Большая часть танков поступила на оснащение автобронеотрядов (А-бо) уже после окончания войны.

В частности, А-бо № 6 был сформирован 7 февраля 1922 г. на основании приказа РВСР № 1375. Отряд получил на оснащение 5 танков «Рено» Сормовского завода и один грузовик. Личный состав отряда формировался из бойцов, знакомых с сельхозтрудом, и должен был быть направлен для вспашки полей в голодное Поволжье, командиром был назначен тов. Шибанов.

Весь комсостав был переведен из резерва танкового дивизиона. Командиры танков (кроме двоих и адъютанта командира отряда — бывшего офицера старой армии) прошли курсы высшей броневой школы. Также все командиры танков, кроме одного, служили в старой армии унтер-офицерами. 22 февраля отряд получил танки №1 («Борец За Свободу Тов. Ленин»), 2 («Парижская коммуна»), 9 («Пролетарий»), 13 («Буря») и 15 («Победа»). Вооружение из 37-мм пушек несли лишь 4 танка, последний вооружения не имел.

23 февраля 1922 г. отряд участвовал в параде на Красной площади, а 4 марта отправился в Саратов. Дальнейшая судьба отряда неизвестна. Кроме того, имеются данные, позволяющие утверждать, что весной 1922 г. два сормовских танка предполагали использовать против бандитов. Но начавшаяся распутица и слабый лед на реках отменили проведение операции.

Начиная с 1924 г. первые отечественные танки стали выходить из строя, но в конце 1926 г. подверглись ремонту за счет деталей, снятых со списанных французских «Рено». Удалось восстановить таким образом 8 машин из 15, которые до 1929 г. проходили службу в Московском и Ленинградском военных округах. Официально «русские «Рено», вместе со своими французскими коллегами были выведены на склады весной 1930 г. приказом РВС.
http://armedman.ru/tanki/1919-1936-bron … -reno.html